Дом солнца

Устала. Сидеть и читать-читать-читать... День за днем, день за днем, как будто бесконечность, а прошла еще только неделя. Хочется пожаловаться, просто, чтобы кто-нибудь выслушал и сказал, что все будет хорошо, обязательно. А некому - все на сессиях. И мамы еще неделю не будет, как же долго, а больше и не нужна никому.

Набоков. Его имя для меня всегда было связано с тайной, бликующей в сознании, словно драгоценный камень в лучах солнца, опасной тайной под тонкой и манящей материей откровенности. И сейчас, когда я добралась до главной его книги, понятия времени и пространства поменялись местами, открывая дошедшему путнику сокрытый в песках прекрасный живительный оазис.
Когда мне было тринадцать лет, среди моих сверстниц было жутко модно читать Лолиту, тайком, пряча книгу от родителей (не дай Бог, увидят!), а потом с масками развращенной невинности на детских еще лицах, всепонимающим многоточием взоров и вздернутыми над своими максимум 160 носами делиться в кружке потрясающими подробностями и диковинными познаниями. А я очень рада, что тогда не поддалась влиянию бабской толпы и не испортила впечатления от шедевра. Не раньше семнадцати, на мой взгляд, и вовсе не потому что "записки педофила", как могли бы окрестить полные сладкого меда главы-соты суровые дамы и господа, а просто потому что всему свое время, и до "Лолиты" надо дорасти, иначе отшвырнет от себя эта книга, не дав возможности полного погружения в мир роковой страсти и вожделения.
Ло-ли-та. Читаю в запой. Уже второй раз, по кругу. И дивный, объемный набоковский слог столь же прекрасен, насколько пугающе безумие Гумберта, выраженное волшебным талантом автора. Любить, обожать, преклоняться, трепетать... Слова, описывающие эмоции, шипящие и бурлящие внутри, ужасны своей чистотой в применении к данной ситуации, но по-другому, несмотря на отвратительность всего произошедшего, быть и не может.

"Её ноги, её прелестные оживлённые ноги, были не слишком тесно сжаты, и когда моя рука нашла то, чего искала, выражение какой-то русалочьей мечтательности — не то боль, не то наслаждение — появилось на её детском лице."

"В возрастных пределах между девятью и четырнадцатью годами встречаются девочки, которые для некоторых очарованных странников, вдвое или во много раз старше них, обнаруживают истинную свою сущность — сущность не человеческую, а нимфическую (т. е. демонскую); и этих маленьких избранниц я предлагаю именовать так: нимфетки."

"Ах, оставьте меня в моём зацветающем парке, в моём мшистом саду. Пусть играют они вокруг меня вечно, никогда не взрослея."

"...и затем, без малейшего предупреждения, голубая морская волна вздулась у меня под сердцем, и с камышового коврика на веранде, из круга солнца, полуголая, на коленях, поворачиваясь на коленях ко мне, моя ривьерская любовь внимательно на меня глянула поверх тёмных очков."

"«Это была моя Ло», произнесла она, «а вот мои лилии». «Да», сказал я, «да. Они дивные, дивные, дивные»."

"Она переменчива, она капризна, она угловата, она полна терпкой грации резвого подростка. Она нестерпимо привлекательна с головы до ног..."

"Так Гумберт Выворотень грезил и волхвовал — и алое солнце желания и решимости (из этих двух и создаётся живой мир!) поднималось всё выше, между тем как на чередующихся балконах чередующиеся сибариты поднимали бокал за прошлые и будущие ночи."

"Затем она вкралась в ожидавшие её объятия, сияющая, размякшая, ласкающая меня взглядом нежных, таинственных, порочных, равнодушных, сумеречных глаз — ни дать ни взять банальнейшая шлюшка. Ибо вот кому подражают нимфетки — пока мы стонем и умираем."

"И я подумал про себя, как эти штучки все, все забывают, меж тем как мы, старые поклонники их, трясемся над каждым заветным вершком их нимфетства."

"Итак — стряслось. Исчезла навеки."

Невероятно, но вчера был мой последний учебный день. Действительно - заключительный день моего не безоблачного, но крайне счастливого студенчества. Боже, эти безумные 6 лет, как же быстро они пролетели... Мгновение, если оглянуться назад, но сколько всего прекрасного и теплого было в этом мгновении. И внутри теперь такая пустота, как будто вынули из-под ребер что-то крайне важное, "второе сердце", без которого жить дальше возможно, но все уже не то. Плакать хочется, так жаль расставаться с привычным и родным; последний раз прийти на пару, последний раз достать тетради и методички, и подсказывать одногруппникам шепотом, одновременно честными глазами украдкой смотря на преподавателя, тоже - последний, а ведь казалось, что это не закончится ни-ког-да. Настолько это теперь во мне, со мной, вокруг меня, что не сломать, не оторвать, не разбить, не отнять - вросло.
Удивительно, как трудно порой понять значимость происходящего вокруг. Я, оказывается, до поднимающихся к сердцу волн и трепетного обожания люблю свою академию. И понимаю это лишь сейчас. Настолько слилась душа с атмосферой необъятности и грандиозности учебы в родных стенах альма матер. Сколько всего пережито! Это же если вспоминать, то на месяц рассказов неисчерпаемый источник. Радости. Печали. Просто комические ситуации и ужасные, кажущиеся непоправимым концом всего проблемы, беззаботные "общажные" вечера в периоды легких циклов и томительные минуты на подкашивающихся ногах перед аудиторией в день экзамена, веселые байки срывающимся до истерического хохота голосом в коридорах и твердым и уверенным ответ по биохимии или хирургии. Я люблю все это, как же нежно люблю, и сейчас уже совершенно не могу представить себя кем-то другим, человеком без белого халата и бесконечно стремящегося к логичности, не терпящего сомнений разума.

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

"Титаник в кино с 5 апреля". Так странно слышать, что фильм, который потряс мир пятнадцать лет назад, снова покажут на большом экране. Я очень хорошо помню, как это все было - бесконечные разговоры на переменах, да и на уроках тоже, шепотом, обмен впечатлениями и наклейками, тотальная влюбленность девчонок в Ди Каприо, а ведь я была тогда всего лишь во втором классе)) Ах, да, еще маечки с изображением Розы и Джека у каждой второй во дворе, что считалось шиком и показывало отношение обладательницы к кругу избранных. Сейчас можно сказать, наверное, что это был мой первый фандом, пусть тогда еще и не было такого понятия.
Фильм, несомненно, есть за что любить, и я до сих пор изредка его пересматриваю. Это действительно шедевр, одна из самых грандиозных, запоминающихся и волнующих картин, снятая за последние десятилетия. И дело не только в размере бюджета и количестве задействованных в съемках людей - он пропитан жизнью и чувствами, абсолютно близкий и от этого настолько успешный.
Не могу решить - сходить в кино, чтобы в очередной раз выразить почтение бессмертной истории любви и бесспорному таланту Кэмерона, или же продолжать периодические ментальные единения с фильмом дома. Что-то удерживает от похода в зал, набитый гудящей и жующей массой людей, словно я боюсь потерять часть эмоциональной памяти, связанной с пятнадцатилетней историей знакомства с "Титаником".

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра