Неожиданно с сестрой для нас самих, привыкших к прохладе серых петербургских набережных и нежно любящих строгую, монументальную простоту Дворцовой площади, Москва в третий раз все-таки согрела сердце. Что-то появилось в ощущениях, что и по сей день щекочет внутри и заставляет задумываться о следующей поездке на более длительный срок, чем двенадцать часов. И, наверное, если Петербург всегда ассоциировался с весенней сиренью и мерцающим россыпью огней-бриллиантов Невским в августовских сумерках, то столица оставила свой след в душе в виде кружащихся под ногами на каждом перекрестке золотых листьев и багровеющего в закате осеннего солнца собора Василия Блаженного.
Кошек я люблю, и где бы ни попадались мне симпатичные скульптуры львов, всегда делаю фото на память) Черный экземпляр увидела впервые.
Пришла в гости к Настене. На кровати валяется открытый посередине булгаковский "Морфий". Я заинтересованно начинаю глотать строчку за строчкой. "Ты что, не читала?!" - удивлению вперемешку с некоторым даже возмущением нет предела. "Неа". Я сама честность) За полчаса прочла. Хотя все-таки читала, вспоминаю даже некоторые предложения теперь. Давно так, видимо, еще до поступления в институт. И естественно, тогда ничего важного в ней для себя не увидела. Сейчас же, имея в списке прочитанного нешуточное количество медицинской литературы, понимаю, насколько просто и ясно описаны все стадии психической и физической зависимости от морфина. Замечательный рассказ. И "Записки юного врача" перечитаю на ночь.
Как только я вернулась в Нижний на следующее утро после московского путешествия, меня сразу же загрузили работой за пропущенный день, да так, что практически ни секунды до вчерашнего вечера не было на то, чтобы освободить сознание от будничных забот, закрыть глаза, прислушаться к происходящему внутри себя и хотя бы чуть-чуть определить, что же там происходит. Сейчас, в тишине, понимаю - сердце качает по обоим кругам кровообращения густое, тягучее счастье и сладкие воспоминания. Сложно что либо рассказать, слова не вяжутся в предложения, это можно только почувствовать. Я не открою Америку, если скажу, что Пласибо (Плэйсибо, кому как нравится) - одна из лучших групп современности. И они вновь доказали это концертом в Олимпийском, в свой пятый, юбилейный приезд в Россию. Хотя, в общем-то, и доказывать ничего не было нужно - стоило только взглянуть на очереди волнующихся и окрыленных людей перед секторами и гудящий как улей, ожидающий действа, зал.
Перекопала интернет в поисках отчетов и фоторепортажей. Довольно много всего интересного, но я хочу выбрать отрывки, которые больше всего запомнились и понравились.
www.rg.ru/2012/09/19/placebo-site.html Песни, которые в 90-х начал сочинять и играть с двумя своими товарищами Брайан Молко, сломали ровную линию тогдашнего музыкального горизонта. Эта музыка, резкая, небогатая на ноты, эмоциональная и нервная как мало какая другая отвечала тому времени - неоднозначному, бурлящему, нагнетающему страсти и потому быстро захватила мир. Под стать музыке был и ее сочинитель, худой, андрогинного вида юноша, с накрашенными глазами, кудрявыми волосами по плечи и при этом сильным мужественным рок-голосом.
Сегодня Брайану 39 и от былой красоты у него осталась только черная прядь на виске(вот здесь пардон - совершенная неправда: он излучает сексуальность, и эта зрелая притягательность зрелого мужчины лишь его больше заставляет желать его - JS), да и концерты его группы оформлены без излишеств: в самых ударных местах сцену и зал заливал свет прожекторов, а вместо привычных широкоформатных экранов лики солиста и музыкантов укрупняли и множили их телеизображения, бежавшие над сценой. И это опять-таки было изысканно и нешаблонно - на то взрывной, то тянущейся пластилином Meds экраны расцвечивали нотные взрывы цветовыми сполохами, а, исполняя Post Blue, Брайан Молко нависал над микрофонной стойкой на фоне вдруг побежавших по экранам голубых "помех", нарисованных рукой художника.
Голос Молко все такой же сильный и искренний и музыка Placebo звучит все так же актуально и дерзко, как и много лет назад. Можно было только порадоваться тому, что группа получила для сольного выступления в Москве не клубную площадку, как это бывало прежде, а стадион - и показала себя по-настоящему стадионной командой. Сомнения относительно того, хватит ли группе мощи для большого зала были развеяны мгновенно: во-первых, на сцену вышли не только троица Молко-Олсдал-Форрест, но и элегантная блондинка Фиона Брайс, чья скрипка добавила, например, в лирическую I Know щемящего трагизма; когда приходила очередь вещей потяжелее - Стефан Олсдал брал в руки ритм-гитару и в дело включался второй басист, блюзовых оттенков добавляли песням аккорды клавишных, за которые кто-нибудь из музыкантов время от времени заходил. В целом вся программа смотрелась и слушалась необычайно цельно, каждая нота, каждый инструмент вносил свою струю в этот мощный полифоничный поток... >
Действо на сцене занялось лишь немногим позже заявленного в билетах времени, поэтому первые песни московские Biting Elbows, вышедшие разогревать публику, исполнили перед полупустыми трибунами. Их крепко сколоченный по заморским чертежам инди-рок, стремительно набирающий очки в отечественных медиа, терпеливая аудитория встречала вежливыми аплодисментами. Многие из тех, кто к этому моменту оставался за пределами площадки, входить не торопились - в конце концов, внутри нельзя курить. К такому же выводу, судя по всему, пришли и местные звукачи: с задних рядов казалось, что для Biting Elbows оставили включёнными лишь две-три периферийные колонки, да и те по халатности. Тем не менее, свой сет москвичи отыграли рьяно и достойно.
От себя добавлю, что, действительно, разогрев начался лишь несколькими минутами позже, чем в семь часов вечера, а мы с сестрой, помня предыдущий опыт задержки марсовского выступления на 2 часа, не очень-то и торопились приехать к олимпийскому вовремя. В итоге, простояв в очереди на досмотре сначала на улице, потом перед сектором, а еще внутри у турникетов, неспеша дошли до входа на сектора лишь к двадцати минутам восьмого. А там уже был погашен свет, и разогревающая группа вовсю пытались развлечь жаждущую вовсе не их публику. Пробирались мы к своим местам в темноте, ежесекундно запинаясь то о ступеньки, то о чьи-то ноги, извиняясь направо и налево все равно не слышащим нас из-за грохота звука людям.
К счастью, с выходом самих Placebo опасения по поводу качества звука мигом улетучились. Два залпа бас-бочкой, ослепительная вспышка - и открывающая “Kitty Litter” буквально сносит не успевших опомниться зрителей плотным гитарным напором. На сцене, помимо Брайана, Стефана и Стивена, их традиционная группа концертной поддержки в лице скрипачки Фионы Брайс, клавишника Билла Ллойда и гитариста Ника Гавриловича. Впрочем, заявленные амплуа достаточно условны: музыканты то и дело меняют свои роли.
Так, к третьему номеру Ллойд встал из-за синтезатора и взялся за гитару - верный признак того, что сейчас действительно грянет. Тем временем фронтмены здороваются с публикой. Дебютному за вечер ”spaseebo!” от Брайана по-светски вторит Стефан со шведским акцентом: ”How the fuck are ya?!” Приличия соблюдены, пора приступать к делу: из вступительной гитарной поволоки паровозом братьев Люмьер вырываются первые такты ”Every You, Every Me”, лишая зрителей остатков усидчивости. Явные по началу проплешины в фан-зоне к этому моменту затянулись - то ли за счёт опоздавших, то ли повинуясь естественным законам броуновского движения. Ещё один проверенный боевик ”Black-Eyed” - и зал уже не умолкает в перерывах между песнями вплоть до самого конца.
Несмотря на недавно перенесённую ангину, послужившую причиной отмены концерта в Хельсинки и едва не сорвавшую российскую часть турне, Брайан не испытывал ожидаемых проблем с вокалом, был благодушен и словоохотлив: ”Как того требуют правила шоу-бизнеса, по которым мы все здесь играем, следующая песня - для дам”. И пока Олимпийский медленно погружается в океанический шелест фортепьянных волн и глубоководные гитарные эхо ”Special Needs”(Здесь меня начало уносить в мое девятнадцатилетие, и сердце заныло, и до слез, в общем-то... Just 19 and sucker's dream... - JS ) - всё же главным козырем Молко как автора и мелодиста всегда были лирические баллады — становится понятно, что если и существуют песни, которые никогда не постареют, то музыке Placebo не суждено достигнуть хотя бы совершеннолетия - и в этом её первостепенная прелесть. Британцам, не взирая на солидный возраст, по-прежнему трудно найти равных в умении уловить и ретранслировать ту самую ”Teenage Angst” - невесомую подростковую тоску, не отягощённую какой-либо бытовой конкретикой и проблематикой упоительную печаль о неведомом и прекрасном.
Затем - гранжевый марш ”For What It's Worth” с последнего лонгплея группы. В продолжение сеанса интенсивной терапии звучит ”Slave to the Wage” - возвращение к классике, во время которого на экранах за музыкантами мелькают слова ”Democracy – Farce!” - единственный политический мэсседж от Placebo за весь концерт, немногословный - зато не поспоришь. На патетической ”Song to Say Goodbye” пение зала почти заглушает самого Брайна, но истинного апогея этот хор достигает на ”The Bitter End”, чей рефрен уверенно подхватила даже молчаливая по обыкновению vip-ложа.
В целом, московский сет-лист сюрпризов не преподнёс, он с июля в неизменном заламинированном виде кочует из города в город. Однако, в подобном постоянстве есть и свои плюсы: раскрытые карты позволяют поклонникам готовить крупномасштабные тщательно спланированные флеш-мобы. На припеве ”Meds” зал наполнили белые воздушные шары, а во время ”I Know”, когда Молко меланхолично затянул ”You love the song, but not the singer” (”Ты любишь песню, а не того, кто её поёт”), над фан-сектором полемично поднялись сотни плакатов с надписью капслоком: “WE LOVE THE SONG, WE LOVE THE SINGER” (“Мы любим песню, мы любим певца”). Кажется, Брайан был действительно тронут и, забыв своё коронное слово по-русски, ответил многократным ”Thank you”.
Это было действительно круто. Я не знала про флешмобы, и когда в фане, танце, да и у нас на трибунах взметнулись вверх эти белые листочки, это было так грандиозно, словно в этот момент все находящиеся в зале люди стали единым целым, проводником, несущим потоки любви и благодарности тем самым замечательным людям на сцене.
Утопив в гитарном фидбеке концовку финальной ”Infra-red” во время совместного обряда ритуального коленопреклонения у педалбордов и усилителей, Placebo продемонстрировали высший фармацевтический пилотаж, высчитав идеальную дозировку. Выходить из зала без малейшего сожаления о том, что всё уже закончилось - неожиданное ощущение для отличного концерта. Но клинические наблюдения показывают, что требуемый эффект достигнут в полной мере: и студентки-первокурсницы, и исполнительные директора покидали Олимпийский, мечтательно улыбаясь.
Не знаю ничего насчет директоров, но то, что доза Placebo была высчитана с точностью до гитарного аккорда и удара палочкой по барабанной установке, совершенно точно. Из зала я не выползала и не выходила - меня несло, словно на крыльях, настолько было легко, тепло и уютно в этом райской невесомости каждой клеточки. Но это, как и любой наркотик, дает ломку после завершения действия, и сейчас потихоньку наваливается тоска и осознание того, что все прошло. И понимаю, что не смогу слушать песни в плеере еще черт знает сколько времени... Чтобы не забыть.
Своего ничего у меня нет, потому что не хотелось ни секунды терять на фотографирование, а ловить, ловить жадно всем вывернутым наизнанку сердцем волшебную, обожаемую музыку. Meds совершенно по-особенному любима, поэтому нашла запись именно ее.
Как же неприятно потратить на человека так много времени лишь для того, чтобы узнать, что он так и остался для тебя лишь посторонним. "... Может быть, обнимать изредка.. Да о чем я - просто тихо любить и ждать." (с)
"Смотри, какая погода чудесная. Поехали в Питер!" Ах, Настёна, очень опасно бросать мне такие фразы в шутку. Я ведь соберусь)) Завтра по Москве похожу, отмечу про себя, как всегда, сто причин, почему все-таки не мой город, и сердце потребует на север.
"Привет, сегодня дождь и скверно А мы не виделись, наверно, сто лет..."
Люблю все-все их песни. Жаль, что группы больше нет, а Леонидов в Нижний не приезжает. А гастролирует ли он вообще? Эх, ладно. Это такое лирическое отступление. Внезапно иногда всплывает в памяти.
Во вторник Москва, Рыж, прогулки, солнце обязательно по плану и любимое золотое кружение осени вокруг. Концерт уже дело второстепенное, столько времени прошло, что перегорело практически, особого трепета и внутреннего стремления нет, но все же, Пласибо по-прежнему одни из любимых) Так хочется увидеть, какие они теперь, ребяточки. Пожелайте нам счастливого пути и скрестите пальцы. Так, на всякий случай.
Последним нашим путешествием был Севастополь. Я всегда мечтала там побывать, с тех самых пор, как в школе мы проходили события ВОВ и в том числе, оборону Севастополя. Совершенно прекрасный город - очень чистый, зеленый, с красивой архитектурой и изрезанным бухтами берегом моря, которые "одеты" в каменные, протяженные набережные... Какая глупость. Совершенно русский город, исконно русский, ныне находящийся в Украине. Севастополь – словно насмешка над попытками Рады как можно дальше самоустраниться от того, что когда-то было единым, от СССР. Каждое воскресенье в городе собирается движение «Севастополь - это Россия». Его участники проходят с российскими флагами по главным улицам и площадям, раздают ленточки-триколоры и требуют возвращения города и Крыма в целом Российской Федерации. Что меня больше всего поразило – даже плакаты с Днем Независимости Украины на русском языке, хоть это и национальный праздник именно Украины. От чего и от кого же они так стремятся быть независимыми? От СССР, которое здесь почему-то считается захватчиком-поработителем? В общем, чтобы ни делалось, дважды город-герой по-прежнему говорит на русском. В Севастополе базируется российский черноморский военно-морской порт. Мы катались на катере по бухтам города и смотрели на корабли и подводные лодки, а еще нам показывали дома и другие объекты, в которых снимались некоторые эпизоды Адмирала и Водителя для Веры. Также в экскурсию входило посещение панорамы обороны Севастополя в Крымской войне 1854-185 гг. Панорама представляет из себя круглое здание, внутри которого по всему периметру нарисована огромная картина 14 метров высотой, рассказывающая о событиях тех сражений. Пространство от наблюдательной площадки до расписанной стены засыпано землей, и на нем также воссозданы картины войны - землянки, раненые, пушечные ядра, колодцы, сломанные повозки, причем граница перехода земли в стену практически незаметна, настолько все проработано и декорировано. В заключение нас повезли на развалины древнего Херсонеса, родоначальника Севастополя, построенного греками еще до нашей эры. Честно говоря, меня не вдохновила эта старина, и я, посмотрев на все через решетку ограды, вполне составила себе представление и предпочла посидеть в прохладном кафе полтора часа до отправки нашего экскурсионного автобуса обратно в Евпаторию)
Плохо, на самом деле. Я надеюсь только на то, что буду редко появляться в комнате. Только переночевать пару раз в неделю. Хотя веселая и добрая, но манера общения... Ам, ладно, надо привыкать к разным людям, сколько еще всяких за жизнь повстречается.
Через три-четыре дня такое времяпрепровождение, заключавшееся только в курсировании между морем и номером, надоедало, и мы покупали билеты на различные экскурсии. Первым делом мы совершили путешествие по южному берегу Крыма, побывали в Ялте, Алупке, Фаросе и всяких разных курортных поселках проездом) Заходили в красивейший Воронцовский дворец, который строился с 1828 по 1848 год как летняя резиденция видного государственного деятеля России, генерал-губернатора Новороссийского края графа М. С. Воронцова. Дворец был построен по проекту английского архитектора Эдварда Блора, который сам на место строительства никогда не приезжал, но он был хорошо осведомлен о рельефе местности. Здание состоит из трех частей, каждая из которой выполнена в определенном стиле. Западный парадный фасад воспринимается как европейский средневековый замок с высокими башнями, узкими бойницами, мощными крепостными стенами. Северный фасад, с вертикальными выступами, большими окнами-эркерами, – образец английской тюдоровской архитектуры XVI в., в котором гармонично сочетаются элементы готики и архитектуры эпохи Возрождения. Южный фасад, обращенный к морю, выполнен в мавританском стиле. Глубокая белая ниша на южном фасаде с двойной узорчатой подковообразной аркой покрыта лепным орнаментом. По ее декоративному фризу изваяна шестикратно арабская надпись: «И нет победителя, кроме Аллаха». С 4 по 11 февраля 1945 года, во время Ялтинской конференции, Воронцовский дворец стал резиденцией английской делегации во главе с Уинстоном Черчиллем. Также посетили замок под названием Ласточкино гнездо, расположенный на отвесной 40-метровой Аврориной скале мыса Ай-Тодор и будто нависающий над морем. Туда пришлось забираться по узкой лесенке, в самое пекло, что меня в конце концов ужасно раздражило, и когда мы, наконец, дошли до замка, не осталось ни сил, ни желания рассмотреть его внутри, ограничились лишь фотографированием на его фоне. Можно видеть, какое у меня тут недовольное лицо Дальше были парки и ботанический сад, что мне очень понравилось, потому что там было свежо, пахло хвоей и цветами, а в конце дня прошел дождь, и воздух стал непередаваемо прекрасен. Природа Крыма вообще очень сильно отличается от нашей. В Никитском ботаническом саду, одном из самых крупных в Европе к слову, большинству деревьев за сто лет, и чтобы увидеть вершину приходилось задирать голову. Тисы, кедры, какие-то невероятные лиственницы и платаны, множество кустарников и трав, названий которых я не запомнила - все жгуче зелено и шелестливо. Ну и замечательный розарий и плантация канн - цветов, напоминающих орхидеи, но долгоцветущих и менее прихотливых. В следующий раз мы два часа взбирались в гору, на вершине которой находится огромный мертвый город, точнее то, что от него осталось. Подвалы, выдолбленные в скалах, практически разрушенные основания некогда богатых домов, пара храмов-мавзолеев и огромное количество больших зеленых ящериц, которые ныне являются единственными жителями Чуфут-Кале (название города). Потом был не менее захватывающий спуск обратно, в Бахчисарай, с риском каждую секунду скатиться в ущелье)) В Бахчисарае у нас была экскурсия в ханский дворец, являющийся некогда резиденцией крымских татарских ханов, и одновременно их же усыпальницей. На территории дворца находится знаменитый Фонтан слез, история создания которого отражена в поэме А. С. Пушкина «Бахчисарайский фонтан». Кто читал, тот знает, ну а кто не в курсе, прочтите обязательно. Действительно, странные чувства навевает этот прекрасный мраморный фонтан, украшенный живыми розами и по каплям отдающий воду из самого своего сердца, как скупые слезы хана по своей умершей возлюбленной…
Волшебный край, очей отрада! Всё живо там: холмы, леса, Янтарь и яхонт винограда, Долин приютная краса...(с) А. С. Пушкин. "Бахчисарайский фонтан"
Так описывает Крым побывавший там в 1920 году великий русский поэт. И это действительно прекрасное место, наполненное жарким солнцем, свежим ветром и омываемое совсем не черным морем.
Море, море, мир бездонный… Поездка это была запланирована спонтанно, но уже давно моей мамой. Она просто сказала – мы едем в Крым, и купила билеты на поезд. Потом мы позвонили и договорились насчет жилья в частном пансионе, дело было сделано)) Если не считать Украину бывшей республикой СССР, в котором я родилась, то это была моя первая поездка за границу Мы пересекали границу ночью, поэтому утром, когда проснулись, я первым делом прильнула к окну купе чтобы наконец-то увидеть, что мы в другой стране. Однако никаких особых признаков чужестранства не было, за исключением автомобильных номеров, среди которых, тем не менее, было немало российских, и периодически мелькавших желто-синих флагов на зданиях. Постепенно картинка стала меняться. Исчезли привычные березовые и хвойные леса, вместо них появилась выжженная солнцем степь, кое-где распаханные поля, засеянные черными уже подсолнухами и кукурузой. Множество одинаковых домиков, разбросанных в хаотичном порядке, отличались от привычных деревянных изб или кирпичных особняков. Они были сделаны из больших блоков желтоватого цвета, и мы сначала не поняли, что же это за материал – глина или солома, или их смесь? Как позже, уже в Евпатории, выяснилось, это был ракушечник, очень прочный и относительно недорогой строительный материал, из которого и в самом городе было сделано большинство зданий. Направо и налево тянулось скучное безводное и совсем сухое пространство, но внезапно, будто прямо из-под рельсов, появились сначала небольшие озера, поросшие каким-то растением, напоминающим камыш, быстро превратившиеся в огромный залив, и я подумала, что вот оно, море! Но это оказалось озеро Сиваш, соленое озеро, со дна которого добывают весьма полезную соль. И вода действительно была странного зеленовато-голубого цвета, даже будто светилась таинственно, а у берегов, на мелководье, было видно беловатое дно, представляющее собой пласты соли. Но самым удивительным было то, что там плавали чайки, утки и лебеди! Я никогда раньше не видела столько птиц одновременно, и это зрелище меня очень поразило))
В Евпатории мы поселились в номере частного пансионата, состоящего из двух двухэтажных коттеджей, соединенных уютным двориком-столовой. Дом находился в мусульманском районе города, состоящего из огромного количества узких, извилистых улочек, сходящихся к главной мечети города. Первое время было непривычно, будто попали мы не в курортный город, а в восточный, только что женщины в хиджабах не встречались)) Вечером мы ходили гулять по набережным и в центральную часть города, где главная площадь, театр, освещенные пешеходные улицы и основная жизнь туристического центра. Первое впечатление было – грязь. Правда, я никогда не видела, чтобы на улицах просто так там и сям валялся мусор. Было очень неприятно наблюдать эту картину, и я с отвращение думала о том, что придется прожить среди этого беспорядка две недели. Большинство тротуаров были в плачевном состоянии, разбитый асфальт, местами его полное отсутствие и кучки камней по обочинам. Постепенно я научилась не замечать этого, и старалась смотреть лишь на море, чудные растения и здания, которые порой напоминали петербургские, с лепниной и колоннами, но они и были построены в ту пору, когда в город приезжала Екатерина II. Летом в городе часто проводятся небольшие карнавалы и уличные праздники, в которых участвуют актеры театра живых скульптур. На фотографии, правда, это выглядит не столь убедительно, как в живую, но зрелище необычное. Еще одна особенность города – наличие всего одной линии трамвайных рельсов, то есть в одну и другую сторону трамваи ходят по одним и тем же путям. Очень интересно наблюдать, как навстречу друг другу едут два состава и, сближаясь на совсем уже небольшое расстояние, чуть ли не до столкновения, все-таки разъезжаются. Дело в том, что на определенных участках, в районе остановок, имеются объезды, длинной чуть больше длины самого трамвая. По утрам нас отвозили на пляж, находящийся за городом, ибо городской настолько грязен и многолюден, что никакого удовольствия купаться и загорать там нет. Загородный вполне себе обустроенный, с зонтиками, шезлонгами, кафе и прочими радостями)) море прозрачное и теплое, правда, была одна маленькая проблемка – медузы. Я их очень боюсь, поэтому их наличие несколько ограничивало дальность моих заплывов, все-таки чем дальше от берега, тем больше этих желейных чудовищ попадалось на пути. После обеда море изменялось. Откуда не возьмись появлялся ветер, будоражащий воду и поднимающий волны, которые в свою очередь приносили к берегу траву и новые порции медузиков, да и прозрачность страдала. В общем, во вторую часть дня я предпочитала больше загорать, чем купаться)
За городом есть несколько слабосоленых озер, в которых водится куча разных рыб и живут лебеди. Я вообще неравнодушна к ним, таким ослепительно белым и грациозным, и заприметила целую стаю еще тогда, когда мы первый раз въезжали в Евпаторию. Уговорила маму, прихватила хлеба, и мы отправились в пешее путешествие к птичкам. И нам очень повезло. Обычно они плавают на середине озера, а тут кормились у самого берега. Полчаса мы сидели в 5 метрах от этих красавцев, бросали им хлеб и наслаждались прекрасным миром живой природы.
Каждый день теперь только низкое бледно-серое небо по утрам, пока еду до больницы, и огромное темно-синее полотно вечером на пару минут, пока возвращаюсь. Зато ночью можно сколько угодно стоять на балконе и с восьмого этажа любоваться сверкающим тысячей огней и разноцветными светофорами городом, расстеленным внизу. Фантастически красиво.
Пишу Свете письмо про все, что происходило со мной за июнь-август и, вспоминая какие-то неожиданные детали, уже умираю от смеха) Трудно всегда начать, а потом не знаю, как остановиться и закончить. Сейчас еще про юг начну писать Юле, так это на целую ночь затянется. Вроде бы ничего особо примечательного не происходило, а столько хочется рассказать.